|
| Предыдущая тема :: Следующая тема
|
| Автор |
Сообщение |
Benett
ахамад
Зарегистрирован: Aug 16, 2011
Сообщения: 516
|
 Добавлено: 22.01.12, 10:18 +0000 Русский национализм |
 |
|
Своеобразие русского национализма
Почему в нем отсутствует мобилизующее, модернизационное начало (Pro et Contra 2005 сентябрь — октябрь)
...
Русский национализм: основные характеристики
В России русский «национализм», точнее, то, что сегодня называется этим словосочетанием, складывался совершенно иным образом. Идеологически он представлял собой результат разложения имперской культуры, претендовавшей на этнический универсализм при фактическом доминировании великороссов. Практика централизованного бюрократического управления в империи
закономерным образом стремилась любыми средствами нивелировать или, как минимум, нейтрализовать издавна существующие различия этнотерриториального, национально-культурного либо языкового рода, «интегрировать» их в процессе экспансии. В историческом плане революционно-миссионерское утверждение советской власти лишь повторяло в ускоренном виде распространение прежней военно-колониальной организации царской империи.
Существо русского национализма в целом (в данном контексте мы отвлекаемся от крайней аморфности и ситуативных особенностей выражения его идейных составляющих прежде или сейчас) может быть сформулировано следующим образом.
1. Убежденность в превосходстве русских над другими народами, составляющими империю: соответственно претензии на особые права и преимущества русских внутри государства при весьма слабом оправдании этих претензий (как правило, имеет место лишь их декларирование).
“В отличие от «классических» версий национализма русский национализм не содержит модернизационной программы развития страны”.
2. Горделивое сознание, что русские — империеобразующий этнос, а потому у них есть привилегии, позволяющие выбирать место жительства, занимать высокостатусные позиции в государственном управлении, в армии и других силовых структурах, в экономике, в образовании.
3. Милитаризм, особая роль войны и армии в конструкции государства и в структуре этнонациональной идентичности: поддержка самых различных версий геополитического экспансионизма, будь то российский империализм и колониализм, советский революционный мессианизм или более поздний, уже послевоенный, раздел мира между супердержавами, утверждение зон советского влияния и интересов вне территории собственно СССР (доктрина Брежнева); нынешние, постсоветские, уже почти пародийные попытки сохранить контроль над пространством бывшего социалистического лагеря и бывшего СССР.
4. Представление об органическом единстве русских, тождестве по крови (общность происхождения) — единстве, которое обусловлено исторической судьбой, воплощено в символическом характере единоначальной верховной власти, подчиняющей своим целям общество (соответственно ничтожность политико-правовых институтов и вытекающая отсюда незначимость эволюционных и эмансипационных идей и движений).
5. Изоляционизм, антизападничество, негативная механическая интеграция разнородного населения путем репрессий, полицейского контроля, с использованием идеологем «враг», «враждебное окружение», негативных проекций разного рода на другие общества и страны или представлений о внутренних врагах, чужих, «пятой колонне», о скрытой экспансии нерусских, угрожающих существованию России.
Вероятно, к этому списку могут быть добавлены другие черты. Но для нас важно, во-первых, то, что на этом комплексе идей сходились и сходятся люди из самых разных политических либо мировоззренческих лагерей. Единение различных политических сил, консолидация массы, элиты и власти возможны и осуществимы, как предполагается в России, лишь на подобной основе. Во-вторых, подчеркнем крайне важное, принципиальное для целей нашего анализа обстоятельство: в отличие от «классических» версий национализма или даже национализмов
«догоняющего развития» (азиатский, латиноамериканский и др.), русский национализм не содержит модернизационной программы развития страны или хотя бы отдельных ее элементов, поэтому любые реформистские программы будут в этом контексте восприниматься как антирусские, анти-«национальные».
Продолжение следует
_________________
"Будь каждый каждому такой опорой, чтоб, избавляя друга от обуз, к одной мечте идти одною волей." (Микеланджело Буонарроти)
Последний раз редактировалось: Benett (22.01.12, 10:28 +0000), всего редактировалось 1 раз |
|
| Вернуться к началу |
|
Benett
ахамад
Зарегистрирован: Aug 16, 2011
Сообщения: 516
|
| Добавлено: 22.01.12, 10:24 +0000 Русский национализм: периоды актуализации |
|
|
Продолжение
Русский национализм: периоды актуализации
В целом можно говорить о четырех периодах резкой актуализации тематики русского национализма в системах власти, высших слоях и продвинутых группах социума.
Первый приходится на конец XIX — начало XX века.
Второй охватывает середину 1930 — конец 1940-х годов: сталинский период релегитимации режима, переход от революционаристского мессианства к русско-советскому тоталитарному режиму (смена идеологии — от перманентной мировой революции пролетариата к построению социализма в одной, отдельно взятой стране; в принципе эта фаза, единая в логическом плане, исторически оказалась разорванной 1941-м и продолжилась в конце 1940-х годов, то есть уже после Второй мировой войны, с началом холодной войны и новым периодом изоляционизма — борьбой с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом).
Третий — брежневский номенклатурный национализм, откровенно слабый и подцензурный период ревитализации русского национализма, эпигонский по отношению к сталинскому времени. Он был реакцией на целый комплекс разнородных процессов разложения тоталитаризма:
хрущёвскую критику сталинизма, Пражскую весну, политику разрядки, литературно-интеллигентскую фронду и диссидентство, а также на другие течения и процессы начала или середины 1970-х
Наконец, нынешний, постсоветский, вариант стал заметен со второй половины 1990-х годов, хотя известную полноту своего дегенерационного выражения он приобрел лишь при Путине.
| Цитата: | Русский национализм, как он здесь описывается для наших задач, возник между 1860-ми (отметим здесь, кроме ключевого 1861-го, Польское восстание 1863-го) и 1880-ми годами XIX века (убийство царя 1 марта 1881 года, контрреформы Победоносцева – Делянова 1880 — начала 1890-х). Он оформлялся и набирал силу как охранительное идеологическое течение внутри расширявшегося спектра программ, которые определяли государственное развитие Российской империи после и в результате реформ Александра II. Соответствующая совокупность не слишком упорядоченных символов, формул, фигур мысли и речи, дошедшая от кружков русских шеллингианцев 1820—1830-х и славянофилов 1840–1850-х годов, стала в этот период получать систематическую поддержку главных редакторов, ведущих публицистов, очеркистов, фельетонистов все более массовой газетной и журнальной прессы как в центре страны, так и в ее провинциях. Можно упомянуть здесь катковские «Московские ведомости» и его же «Русский вестник», «Время» и «Эпоху» Ф. Достоевского, «Гражданина» В. Мещерского и суворинское «Новое время», «Русское обозрение» и «Русское слово» Д. Цертелева и А. Александрова, «Русский вестник» и «Свет» В. Комарова, но было и множество других изданий.
Однако наибольшей полноты и связности, идейной выраженности и социальной организованности русский национализм достиг лишь к началу 1900-х — перед первой революцией и сразу после нее. В эти годы сформировались крайне правые националистические клубы и союзы, движения и партии («Русское собрание», а затем Союз русского народа и «Союз Михаила Архангела»). Они были поддержаны публи-
цистикой М. Меньшикова, В. Грингмута и А. Навроцкого, антисемитскими фальшивками П. Крушевана и С. Нилуса. Представители этих клубов, союзов, движений получили места в парламенте (В. Пуришкевич, В. Бобринский, Н. Марков, П. Крушеван, В. Шульгин во 2, 3 и 4-й Государственной думе), в структурах местной власти (см. об этом периоде, например: Коцюбинский Д.А. Русский национализм в начале ХХ столетия: Рождение и гибель идеологии Всероссийского национального союза. М., 2001; Кирьянов Ю.И. «Русское собрание», 1900—1917. М., 2003). |
Каждый из этих подъемов или фаз оживления русского национализма был реакцией на предшествующие периоды кризиса, ломки или социальной перестройки. При этом носителем и выразителем русского национализма всегда оказывалась одна из околовластных фракций бюрократии, на тот момент не самая влиятельная, оттесненная от ключевых позиций власти реформаторски или модернизационно настроенными группировками. Во всех четырех случаях подъем русского национализма играл консервативную роль. Если восточноевропейский национализм середины и второй половины XIX века, а затем и эпохи между двумя мировыми войнами начинался как движение элит, поддержанное впоследствии населением, то русский национализм имел защитно-компенсаторную природу. Он может быть
описан как система консервативной легитимации либо как механизм, позволяющий замедлить разложение централизованной бюрократической структуры власти и социальной организации общества, усилить охранительное начало и социально-культурный партикуляризм. Этим русский национализм принципиально отличается и от европейского, и от эмансипационно-сепаратистского, преимущественно антирусского, антисоветского движения в восточноевропейских странах, а позднее и в бывших республиках СССР.
Каждый из обозначенных выше этапов «оживления» русского национализма как ответа на очередной реформистский, модернизаторский рывок обозначал, что претензии на монопольное и безальтернативное господство перешли к новым, более периферийным фракциям властной «элиты».
Кроме того, он знаменовал собой новую фазу гомогенизирующей массовизации социума, направленной на сдерживание модернизации; здесь могут наблюдаться и контрмодернизационные явления, сопровождающиеся возникновением и разрастанием соответствующих псевдоморфоз — эпигонских и эклектических феноменов, чисто демонстративных образований и т. п. Во всех таких случаях можно говорить и о формировании нового масштаба и типа социальной массы.
В социально-идеологическом смысле русский национализм в каждом из обозначенных случаев был эпигонским продуктом, изготовленным путем рутинизации различных составляющих русской культуры. В частности, прослеживая характер ее адаптации, рассчитанной на массовое потребление в формах «классики», можно видеть, как с последней трети XIX и на протяжении всего ХХ века отбираются и складываются в «органическое» целое образ российского социума и человека в их «особости» и недоступности «всеобщему» как «чужому»; символические значения властного «центра» и подчиненной ему, послушной «периферии»; представления об «истории» как героическом испытании и утопическом предвосхищении; патерналистский образ вождя и воплощенной в нем власти и т. д.
Обязательным условием значимости подобных образцов и значений следует считать устранение в них всяких признаков новационности. Они рассчитаны на понимание «масс», а потому непременно должны быть доведены до уровня известной тривиальности, но зато приобрести характер не просто общераспространенности и массовости «культурных» верований, а как бы естественности и фундаментальности, и
тем самым они оказываются наделены силой обычая, признаками «народности», чертами традиционности.
В любом случае принципиальное отличие русского национализма от разнообразных форм национализма в Европе (прежде всего ранних, окрашенных еще Просвещением и романтизмом проектов национального государственного строительства) заключается в том, что он не в состоянии задать новые политические цели, обозначить идеальные смысловые ориентиры общественного движения, будь то усиление и развертывание модернизационных процессов (за пределами узких рамок форсированной милитаризированной индустриализации, к которым
в российской истории обычно сводились рывки социально-экономического развития) либо усвоение современных правовых, гражданских, экономических, демократических форм организации жизни и повышения качества человеческого существования (развитие здравоохранения, социального обеспечения, аккумуляция и рафинирование человеческого капитала).
За исключением очень краткого момента лета – осени 1991-го, когда он, казалось, слился с демократическим движением, русский национализм всегда был только консервативным, защитным, компенсаторным и изоляционистским комплексом представлений. Ресурсом подпитки русского национализма не был потенциал общезначимых достижений, практических действий в настоящем и ближайшем будущем. Их замещает для населения идеализированное пространство русской «истории», музей-заповедник символических самоопределений, виртуальных
добродетелей и достоинств, тематически представленных современной российской массовой литературой — от боевиков до исторических романов и имперско-космических фэнтези, кино- и телефантазиями на темы светлого прошлого, эстрадной попсой в духе Олега Газманова, журналистикой этнических обид и национальных интересов.
«Изнаночной» стороной этой самоутешительной коллективной идентичности выступают массовая бытовая ксенофобия, страх перед неизвестным, фобии нового, чужого и нежелание, неготовность быть другими, травматическое переживание своей исторической несостоятельности, которая особенно тяжело переживается на фоне явных успехов, достигнутых за сопоставимо короткий промежуток времени иными странами — в прошлом подчиненными и зависимыми, как прибалтийские и восточноевропейские, или противниками, проигравшими войну, но добившимися немыслимого по российским меркам благоденствия и порядка, как, например, Германия. Именно массовое разочарование в реформах рубежа конца 1980-х — начала 1990-х годов, утрата инфантильных иллюзий, возникших в момент распада СССР и краха советской системы, вызвали оживление низовых пластов ксенофобии и этнических антипатий, сдвинули акценты в структуре массовой идентификации со сравнительно общих либо псевдоуниверсалистских великодержавных образцов советского времени к собственно этническим или даже трайбалистским, подпитывающимся неприязнью к мигрантам, приезжим, торговцам.
_________________
"Будь каждый каждому такой опорой, чтоб, избавляя друга от обуз, к одной мечте идти одною волей." (Микеланджело Буонарроти) |
|
| Вернуться к началу |
|
Benett
ахамад
Зарегистрирован: Aug 16, 2011
Сообщения: 516
|
| Добавлено: 22.01.12, 10:26 +0000 Ксенофобия русского национализма |
|
|
Продолжение
Ксенофобия как негативная консолидация
Ксенофобия в принципе неустранима, поскольку порождающие ее элементы играют крайне значимую роль в системах этнонациональной и социальной идентификации, а стало быть, в поддержании социального порядка в обществе. Негативизм, враждебность, этническая неприязнь к другим представляют собой необходимое условие образования и воспроизводства массового позитивного представления о собственной общности, набор механизмов коллективного самоопределения, средство конституирования ценностных, в том числе и идеальных, значений «мы».
В большинстве случаев сдерживаемые (регулируемые) нормами социально допустимого поведения, ограничивающего в развитых странах мира открытое проявление агрессии либо враждебности к чужим, этнические фобии, антипатии или страхи такого рода оседают в пассивном и связанном виде в среде повседневного существования. От них не свободна ни одна страна — дело лишь в том, какое место в массовом сознании они занимают и каковы институциональные механизмы их сдерживания. В ситуации же нестабильности либо кризисного напряжения, социального разложения, эрозии наиболее значительных коллективных ценностей, при недееспособности прежних механизмов
культурного воспроизводства, как в постсоветской России последнего десятилетия, эти примитивные формы или средства поддержания коллективного «мы» поднимаются со дна социальной жизни и начинают замещать центральные значения общественного самоопределения.
| Цитата: | | “Агрессивную ксенофобию невозможно уничтожить. Можно лишь до некоторой степени регулировать наиболее деструктивные ее проявления”. |
В свернутом виде значения «других» (как позитивные — например, образы иностранцев из Европы или Америки, так и негативные — фигуры «чужих» и «врагов») воплощают в себе факультативные либо альтернативные представления о социальном порядке, стратификации, солидарности. Поэтому злобно-истерические заявления о засилье «черных» или «китайской экспансии», криминальном разделе зон влияния между этническими преступными группировками в российских городах, еврейском капитале либо сионистской мафии в правительстве, СМИ и проч. неявным образом апеллируют к латентному советскому социальному порядку, основанному на этнократических преимуществах русской номенклатуры, как это было при позднем Сталине или при Брежневе. Иначе говоря, ксенофобия становится решающим
фактором массовой этнонациональной идентификации в тех случаях и тех средах, когда и где образ «мы» (этнонациональная общность) не включает в себя ценностных компонентов универсализма — общих правил достижения успеха, благополучия, защиты многообразия, короче говоря, кардинальных принципов «модерности», а предполагает лишь значения «правильного», надлежащего, единого для всех и безальтернативного образа жизни, включая обрядоверие, мифологию героического прошлого либо какие-то другие аскриптивные достоинства коллективного целого.
Нынешние формы массовой российской ксенофобии представляют собой реакцию на видимые или воображаемые признаки экономического успеха, роста благополучия, резкого повышения статуса этнически нового элемента в довольно косной среде основного этнического массива, будь то в результате миграции, успешного предпринимательства, подъема по статусной шкале либо каких-то других процессов социальной мобильности. Таким образом, современная ксенофобия является скорее защитно-консервативной реакцией основной массы населения на универсализацию стандартов жизни, интенсивную модернизацию, эрозию традиционных моделей и образа жизни.
В этом смысле она отмечает нижнюю границу модернизированности и возможность (то есть невозможность) социокультурной динамики. Симптомами усиления подобной ксенофобии могут служить рост массовых страхов неопределенной этиологии как признак нарастающей тревожности перед переменами, перспектива изменения статуса — при этом неважно, какова динамика этого изменения (ксенофобия увеличивается и при его повышении, вертикальной мобильности, и при снижении социального статуса индивида или группы, при процессах социальной деградации — здесь значимо именно изменение статуса, а не его направленность). При изучении динамики ксенофобии
важнейшей проблемой является определение тех механизмов, под действием которых относительно стабильное, латентное и диффузное состояние массовых фобий и этнических антипатий трансформируется либо в агрессивно-тревожную мобилизацию, либо в столь же всеобщий, но пассивный, защитно-компенсаторный комплекс этнонациональной исключительности, своего рода негативное выражение чувства ущемленности, неполноценности, сознания себя жертвой чужого насилия, заговора, манипуляций, фатальной несправедливости, «порчи»
и т. п.
Так или иначе, агрессивную ксенофобию невозможно уничтожить. Можно лишь до некоторой степени регулировать наиболее деструктивные ее проявления, определенными средствами ограничивать их.
_________________
"Будь каждый каждому такой опорой, чтоб, избавляя друга от обуз, к одной мечте идти одною волей." (Микеланджело Буонарроти) |
|
| Вернуться к началу |
|
Valkyr
мүнхэ
Зарегистрирован: Jul 28, 2003
Сообщения: 2225
Откуда: Asgard |
|
| Вернуться к началу |
|
sanj
мүнхэ
Зарегистрирован: Jul 17, 2003
Сообщения: 2264
|
| Добавлено: 22.01.12, 10:46 +0000 |
|
|
| вообще то фашизм сейчас называют русским национализмом.. |
|
| Вернуться к началу |
|
Benett
ахамад
Зарегистрирован: Aug 16, 2011
Сообщения: 516
|
| Добавлено: 22.01.12, 10:47 +0000 Источники современной ксенофобии |
|
|
Продолжение
Источники современной ксенофобии
В 1989 году признаки открытой ксенофобии обнаруживали примерно 20 проц. населения СССР, в том числе агрессивной этнофобии — порядка 6—12 процентов. Исключение составляли зоны этнических конфликтов, прежде всего на Кавказе и в Средней Азии, где обоюдная враждебность противных сторон и соответствующая внутриэтническая солидарность были настолько сильны, что захватывали преобладающую часть населения.
В России эти показатели были заметно ниже средних величин по Союзу в целом. Более половины населения России (53 проц.) осуждало тогда любые выражения этнической неприязни, национального доминирования, «моральных оценок» тех или иных народов, вменение коллективной этнической либо национальной ответственности за действия отдельных лиц или групп (например, погромщиков или экстремистов). Дело здесь не столько в часто восхваляемой «природной» терпимости и будто бы особой благожелательности русского населения к другим этническим группам — дело в аморфности этнических элементов идентичности, крайне слабой внутриэтнической солидарности среди русского населения при сильно выраженных, как говорилось выше, великодержавных началах, преобладании этнократических мотивов в русском сознании, которое традиционно не допускало и тени сомнения в доминантном положении великорусского (позднее русского) этноса по отношению к другим народностям и воспринимало любые притязания этнических движений на автономность как выражение русофобии.
Кроме того, жесткий контроль со стороны репрессивных и контролирующих органов государства делал подобные эксцессы в СССР просто невозможными, поэтому такой порядок воспринимался основной, русской, частью населения страны как нормальное положение дел в сфере межэтнических или межнациональных отношений.
Наступивший после развала СССР кризис русской идентичности был связан с дефицитом механизмов, ответственных за воспроизводство основных ценностей национального самоопределения русских, утратой ими центрального места в коллективной картине реальности, неприятными переживаниями, связанными с переворачиванием ценностно-символических значений власти, банкротством государства, в котором русские играли роль опоры империи. Состояние неопределенности, дезориентированности и страха — вместе с традиционной подозрительностью в отношении Запада — приводило в действие привычные механизмы психологической защиты и «разгрузки» в виде тех или иных фобий. По мнению 56 проц. опрошенных в 1994 году, начавшиеся реформы и приватизация должны были привести к политической и экономической зависимости России от Запада (противоположных взглядов придерживалось 44 проц.). Поскольку никакой работы по осознанию своей ответственности за прошлое в российском образованном сообществе не было, то шокирующее действие на массовое сознание самих фактов бегства от России «младших братьев» и союзников по соцлагерю привело к инфантильным реакциям «нас никто не любит», «нам все желают плохого».
В это десятилетие русское (российское) самосознание могло поддерживаться лишь в негативной форме — через сохранение недоверчиво-подозрительного отношения к странам Запада, прежде всего США как противнику по холодной войне, и через усиление ксенофобии по отношению к волне успешных мигрантов с Кавказа и отчасти из Средней Азии или к культурно и социально чужим (например, цыганам). В отношении стран Балтии и Восточной Европы у русских действовали другие механизмы: антипатия их населения к России, раздражавшая либо травмировавшая русских, приводила к ценностной нейтрализации в форме амнезии, равнодушия или вытеснения. Иначе говоря, рост ксенофобий и тенденций этнического изоляционизма был не прямой реакцией на кризис советской идентичности, вызванный развалом СССР, а проявился как феномен, сопровождавший попытки преодолеть кризис. В результате этих попыток структуры этнонациональной идентичности российского населения претерпели определенную трансформацию. Позитивное самоутверждение русских осуществлялось главным образом за счет реанимации традиционных национальных ценностей и символов или, точнее, появления их новейших суррогатов — мифологизированного и героизированного прошлого, снимавшего острые переживания этнонациональной неполноценности и коллективного мазохизма.
Данный процесс начался еще при Ельцине — с первыми результатами гайдаровских реформ и развязыванием первой чеченской войны, — но открытый характер приобрел уже при Путине, команда которого сделала его основой легитимации режима. Выполненная по новейшим технологиям имитация «большого державного стиля» советского или еще более раннего — дореволюционного — времени (игра в солдатики, манипуляция имперскими и советскими символами — от георгиевской ленты до красной звезды, ритуалы парадов и встреч, периодическое принятие позы государственной решительности и отеческой заботы и т. п.) заменила собой выработку национальной идеи, была использована в качестве суррогата большой политики и в таком виде без труда усвоена значительной частью государственно-телевизированного населения.
В массовом сознании Путин стал символическим связующим звеном между советским временем и нынешним днем, снял или смягчил травмы, вызванные в массах годами ельцинских перемен и крахом советской власти. От нового президента не ждали новаций, свежих программ, серьезных перемен, последовательной модернизации — от него ждали рутинизации разрыва, примирения с прошлым — и с собой, такими, как есть.
| Цитата: | | Выполненная по новейшим технологиям имитация «большого державного стиля» заменила собой выработку национальной идеи. |
Президент это и делал, вызывая тем самым недоумение и раздражение либеральной горстки российского общества.
Рост массовой этнической и национальной неприязни у русских в России стал заметен лишь после периода ломки советских политических и административных отношений, то есть к 1995—1996 годам. Он был
не очень значителен — во всяком случае, несопоставим с провокативной ксенофобской агрессивностью тогдашних российских СМИ. Вскоре после этого, уже в 1997-м, вместе с недолгим периодом адаптации к происшедшим изменениям, повышением доходов последовал общий спад ксенофобии. Однако разразившийся финансово-промышленный кризис 1998 года приостановил, а затем оборвал едва наметившиеся процессы демократизации и модернизации России. Выход из состояния тяжелейшей массовой фрустрации, внутренней агрессии и дезориентированности открылся лишь с началом второй чеченской войны, позволившей канализировать напряжение и перенести агрессию на «чеченских сепаратистов», придать ей видимость борьбы с международным терроризмом, растворить в симулятивной реставрации и тому подобных процессах.
Основную массу этнического негативизма сегодня образуют антикавказские установки и неприязнь к цыганам: в сумме это составляет примерно 2/3 всех ответов респондентов, в которых выражены антипатия или фобии в отношении людей других национальностей.
О времени формирования первых можно говорить очень условно, поскольку никаких исследований в этом направлении за советские годы не велось, но ориентировочно оно приходится на конец 1970-х, когда в российских городах стали заметны миграционные потоки из республик Кавказа, вызванные аграрным перенаселением на местах. Эти антипатии не имели выраженного характера до того, как произошло резкое обострение этнонациональных конфликтов на Кавказе и существенно увеличился приток кавказских мигрантов; вслед за этим участились контакты местного русского населения с приезжими, которые несли с собой новые формы жизни, повседневного поведения, коллективной солидарности и достигали успеха в ряде непривычных и подозрительных для россиян сферах деятельности — мелкооптовой и розничной торговле, сервисе, от которых коренное население было отучено за годы советской власти.
Начавшиеся ельцинско-гайдаровские реформы совпали с этой массированной миграцией и частично отождествились с ней в сознании низовых слоев российского социума, что усилило раздражение и негативные установки в отношении приезжих.
...
Содержательные попытки объяснения своей враждебности к приезжим даются с трудом, какого-то единого основания для антипатии люди выдвинуть не могут, подбирая по возможности те аргументы, которые предлагают пресса, власть или ее «говорящие головы». Суть этих аргументов сводится к тому, что приезжие не нравятся потому, что они, во-первых, другие, а во- вторых, в отличие от «нас», сплочены, причем на каких-то непонятных и недоступных
«нам» основаниях.
... и т.д.
_________________
"Будь каждый каждому такой опорой, чтоб, избавляя друга от обуз, к одной мечте идти одною волей." (Микеланджело Буонарроти) |
|
| Вернуться к началу |
|
Benett
ахамад
Зарегистрирован: Aug 16, 2011
Сообщения: 516
|
| Добавлено: 22.01.12, 10:56 +0000 |
|
|
| Valkyr писал(а): | | а где ссылка на источник? |
Я этот текст беру из pdf-файла. Мне его давно кто-то скинул. Сегодня искал в архиве один материал, случайно наткнулся на данный файл.
_________________
"Будь каждый каждому такой опорой, чтоб, избавляя друга от обуз, к одной мечте идти одною волей." (Микеланджело Буонарроти) |
|
| Вернуться к началу |
|
Гохай
муухайхан
Зарегистрирован: Jan 27, 2007
Сообщения: 264
|
| Добавлено: 22.01.12, 20:14 +0000 |
|
|
| Montag_451 писал(а): | | 10% людей действительно стоющих. |
Таких как Стецура и Низовкина? |
|
| Вернуться к началу |
|
oord
муухайхан
Зарегистрирован: Sep 10, 2011
Сообщения: 389
|
| Добавлено: 29.01.12, 05:36 +0000 |
|
|
| Почему-то русский национализм почти всегда направлен против других народов России, как будто мы нерусские сплошь враги. |
|
| Вернуться к началу |
|
Lazics
муухайхан
Зарегистрирован: Sep 20, 2011
Сообщения: 235
|
| Добавлено: 30.01.12, 01:54 +0000 |
|
|
| национализм всегда направлен против любого другого этноса. |
|
| Вернуться к началу |
|
Benett
ахамад
Зарегистрирован: Aug 16, 2011
Сообщения: 516
|
| Добавлено: 30.01.12, 10:42 +0000 |
|
|
| Lazics писал(а): | | национализм всегда направлен против любого другого этноса. |
И в случае гражданского, и в случае этнического национализма, уважаемый Lazics, твоё всегда ошибочно.
_________________
"Будь каждый каждому такой опорой, чтоб, избавляя друга от обуз, к одной мечте идти одною волей." (Микеланджело Буонарроти) |
|
| Вернуться к началу |
|
Lazics
муухайхан
Зарегистрирован: Sep 20, 2011
Сообщения: 235
|
| Добавлено: 01.02.12, 07:36 +0000 |
|
|
| не скажите. все равно каждый этнос считает себя лучше остальных. это и есть национализм. просто в случае с гражданским оно сглаживается. |
|
| Вернуться к началу |
|
Lazics
муухайхан
Зарегистрирован: Sep 20, 2011
Сообщения: 235
|
| Добавлено: 01.02.12, 10:19 +0000 |
|
|
| согласен. если русский убил русского - это криминал. если русского убил нерусский или наоборот, то этнокриминал. так понимается по умолчанию. даже в самых цивилизованных странах, такие ситуации автоматически переводятся в этническую плоскость, но опять-таки сглажены, не так ярко выражены. в дикой России всё это гипертрофировано. |
|
| Вернуться к началу |
|
Дамир
мүнхэ
![]()
Зарегистрирован: May 01, 2007
Сообщения: 3158
Откуда: https://vk.com/club41052965 |
| Добавлено: 27.02.12, 03:43 +0000 |
|
|
В Москве задержан националист, напавший на мужчину в метро
РИА "Новости" | 10:30:44
В Москве полицейские задержали националиста, подозреваемого в нападении на мужчину в метро в экипировке подразделений Вермахта в мае 2011 года. Об этом сообщает ГУМВД.
Националист был пойман еще 13 февраля, однако СМИ об этом стало известно только сейчас. По данным ведомства, 26 мая 2011 г. молодой человек разгуливал по вагону в форме Вермахта, демонстрировал "римское приветствие" (используемое и нацистами, подчеркивавшими свою связь с Древним Римом) и оскорблял "представителей этнических групп". Между станциями "Чистые пруды" и "Лубянка" он напал на мужчину неславянской внешности и ударил его ножом в грудь. Было возбуждено уголовное дело об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью.
"Сотрудники установили подозреваемого - активного участника неформального молодежного праворадикального объединения. Суд избрал 25-летнему жителю подмосковного города Химки меру пресечения в виде содержания под стражей", - говорится в сообщении. Во время обыска дома у подозреваемого полицейские обнаружили литературу праворадикального толка, стикеры с изображением нацистской символики, видеозаписи "РОНС" (организации, деятельность которой запрещена судом). |
|
| Вернуться к началу |
|
LSH
мүнхэ
![]()
Зарегистрирован: Jul 7, 2003
Сообщения: 4715
|
| Добавлено: 27.02.12, 09:07 +0000 |
|
|
http://www.kommersant.ru/doc/1877562
| Цитата: | Трупные подростки
Сергей Дюпин рассказывает, как дети из Балашихи боролись за чистоту расы. Теперь их подозревают в десятках убийств
Две недели назад сообщения из подмосковной Балашихи взорвали новостные ленты: заканчивается расследование преступлений банды малолеток, которых подозревают в совершении 27 убийств. "Огоньку" удалось узнать подробности | |
|
| Вернуться к началу |
|
|
|
|
Хайтек нужно развивать в Бурятии.