Квашнин вместо Драчесвского укрупнит регионы?

Добавлено: 18.10.04, 02:44 +0000

На выборах Босхолов не прошел в законодательное собрание по списку Единой России. Так что в Иркутске ему делать практически нечего. Опять ожидается в Москве с недавнего времени.
Скорее всего, опять работа в Альфе.
_________________
Бизнес-консультации, оценка теперь и в Улан-Удэ

Добавлено: 01.11.04, 23:50 +0000

Ну и ну! Такого грамотного бреда давно не читала

Капитализм или демократия – это не основания религии»
Интервью с Виталием Найшулем
Полит.ру публикует беседу с руководителем Института национальной модели экономики Виталием Найшулем и научным сотрудником этого института Ольгой Гуровой, крупным знатоком российских регионов и их истории. Речь идет о новейших нововведениях в политической системе России, объявленных президентом Путиным после Беслана и идеологизированных его заместителем в нашумевшей публикации в «Комсомольской правде». Это первая часть беседы о том, как бы следовало обсуждать проблему регионального устройства России, если отнестись к ней содержательно, а не по форме, и как следует строить империю, если учитывать ресурс традиции и населения.

Найшуль. Есть один очень важный вопрос, который в нашей практике заимствования западной демократии повис в воздухе. Любое ли человеческое множество способно выбирать себе начальство. Можно, например, устроить выборы начальника Курского вокзала проезжающими пассажирами. Даже если это будут безукоризненные демократические выборы, все равно никакой пользы от такой демократии не будет.

Гурова. Похоже, что именно это происходит у нас в Приморье.

Лейбин. Потому что там большинство — приезжие в первом поколении?

Гурова. Да

Найшуль. В Находке, например, элиту составляют приезжие. Местные — это низы. Нужно, чтобы люди осели и обжили землю. К проблеме федеративного устройства все это имеет непосредственное отношение. Федерализм подразумевает местную законодательную деятельность, а для того, чтобы принимать законы, необходимы основания. Первое основание — практическая целесообразность. Второе — нужно понимать, что этому региону исторически свойственно. Поэтому устойчивая законодательная система должна опираться на традиции.

Это обо всей стране. Но и у региона тоже должна быть традиция, которая предавала бы ему устойчивость. Традиция зиждется на «святынях и преданиях». А со святынями и преданиями связаны русские земли. Поэтому нужно держаться за традиционное деление на земли и использовать его в государственном строительстве.

Кстати, роль святынь и преданий поняли наиболее «продвинутые» губернаторы. Прусак переименовал Новгород в Великий Новгород, в других регионах местные власти активно содействуют популяризации местной истории и прославлению местных святынь.

Границы областей не всегда совпадают с границами земель. Они — часть административно-территориального деления — т.е. деления для целей администрирования, а не самоорганизации. Самый яркий пример расхождения между областями и землями есть Сибирская земля, которая, понятным образом, включает в себя ряд областей и краев.

Русские земли можно определить по простому признаку. В православных календарях можно найти «Соборы Святых в такой-то (Тамбовской, Новгородской и т.п.) земле просиявших». Не знаю, правда, полным ли будет список земель, сделанный по такому критерию. Этот вопрос требует дополнительного исследования.
Кроме земель в России существуют края — Краснодарский, Приморский и т.п. Сейчас смысл такого названия территории во многом утерян, но в прошлом «край» — означал край земли. В крае действуют законы Русской земли и соответствующей «малой» земли. Так, например, в Приморском крае должны действовать законы Русской и Сибирской земель.

Но у «края земли» в силу его пограничья, должны быть особые права.

Лейбин. А как с проблемой национальных республик?

Найшуль. До сих пор мы говорили о русских землях, объединенных культурной традицией. Но в нашей стране есть и иные, нерусские земли, и это — одна из определяющих, главных особенностей России, отличающая ее от большинства современных европейских государств.

Нерусские земли в России бывают двух видов. Первый — это земли, территории которых не являются частью территории Русской земли, например, Чечня. Как поется в солдатской песне «на чужой стороне, на чеченской земле». Они могут находиться или не находиться в составе российского государства по соображениям политической целесообразности. С ними можно объединяться, разъединяться, договариваться и т.д.

Второй вид — это «сросшиеся» земли. Лучший пример — это Татарстан, который одновременно является Татарской землей с татарскими святынями и преданиями и Казанской землей с казанскими святынями и преданиями. Казанская земля — неотъемлемая часть Русской земли с местными и общерусскими святынями: знаменитой Казанской иконой Божьей Матери и Собором Святых, в земле Казанской просиявших.

Подобная ситуация встречается в нашей стране достаточно часто. Эти «сросшиеся земли» должны иметь сложное государственное устройство. Подробнее об этом написано в моей статье «Проблема Татарстана сквозь призму русской языковой картины мира».

Политическое устройство, которое работает с разнокультурными землями — «империя». В толковом словаре английского языка империя определяется как «объединение разных стран под общим управлением». Так что мы, в этом смысле — империя. Российская империя, Россия.

Чтобы наша Российская империя процветала, в объединении должны быть свои выгоды и у русской, и у татарской, и у всякой другой земли.

Итак, в России имеется четыре типа этнической организации населения: земли, народы, люди и их общины, и отдельные индивидуумы. Все они должны иметь подобающие права.

Например, наш закон делит религии всего на два типа: традиционные и нетрадиционные. Скажите, кто традиционнее для России: католик-поляк, баптист-украинец или еврей-иудаист?

Путаница со статусами религий исчезает, когда мы пользуемся ясными для нашей культуры понятиями. Есть вера земли (русской — православие, татарской — ислам и т.п.). В соответствии с этой верой строится законодательство земли, например, устанавливаются ее государственные праздники и выходные дни.

Есть вера народа (русского — православие, еврейского — иудаизм и т.п.), с которой тесно связаны его обычаи. И они требуют уважения, даже если этот народ живет не в своей земле. Правительство могло бы предложить работодателям позволить работникам соблюдать народные обычаи в той мере, в какой это не препятствует делу. Заметим также, что народ в чужой земле больше всего хочет сохранить свои обычаи. При этом он отнюдь не заинтересован в том, чтобы навязывать их другим народам, а тем более всей земле.

Есть вера людей, и она бывает очень разной (у русских, например, это и православие, и старообрядчество, и баптизм и т.д.), и опять же, религиозные права их общин должны быть защищены законом. Например, право на религиозное обучение и воспитание в школах.

Наконец, есть вера и у каждого отдельного человека, и она может быть самой диковинной. Но, коль скоро он не нарушает правил общежития, он должен иметь возможность оставаться в ладу с законом и со своей верой.

Получаются четыре этнических и четыре религиозных статуса людей, соответствующих русской языковой картине мира. Можно, конечно, спросить, а почему именно русской, ведь различных земель, народов, общин да и просто людей с их собственными взглядами у нас много? Потому что русский язык и русская культура всегда были и остаются «общим знаменателем» для Российской империи. В практическом отношении это означает, что они знакомы всем.

Гурова. Мы уже отмечали, что Россия и Русская земля — не одно и тоже. Не только потому, что в нее входят нерусские земли, но и потому, что ныне часть Русской земли оказалась вне ее.

Сейчас говорят, что никогда такого не было, что русские никогда не были разделенным народом. Это — неправда. Просто это было давно, и мы это забыли. Россия уже бывала в такой ситуации, и умела с ней справляться. Она никогда не отрекалась от русских земель, оказавшихся за границами, но и не начинала немедленно войну за их освобождение. Она не порывала с ними духовной связи, но и не создавала из них свою пятую колонну. Смоленская земля, например, несколько раз переходила из рук в руки и более ста лет находилась вне русского государства, но русские государи никогда ее не забывали и всегда считали своей вотчиной.

Государство вообще меняет свои границы гораздо быстрее, чем меняются традиции и культура. Русская земля, то есть территория русской культуры, тоже меняет свои границы, но этот процесс происходит столетиями.

Сибирская земля стала частью Русской земли, не тогда, когда ее завоевал Ермак, а много позже, когда у нее появились традиции и культурные нормы («святыни и предания»), являющиеся частью русской культуры. Таким образом, Русская земля может прирастать чужими землями посредством длительной культурной работы.
Во время обсуждения моей лекции на Полит.ру один из участников заметил, что можно «положить голову за рязанскую землю», но нельзя «погибнуть за рязанскую область». Найдутся ли после путинских реформ территориального устройства люди, готовые «сложить голову за свою землю» и «за Россию» или нет? Или, что требуется гораздо чаще, проявить чувство долга? Говорят, что нужно принимать какие-то особые меры против милиционеров, которые делают паспорта для террористов. Если чувство долга есть, то и мер принимать не надо.

01 ноября 2004, 16:36
_________________
Мнение не бывает истинным, или ложным, а лишь полезным или бесполезным ( Шри Ауробиндо)

Добавлено: 02.11.04, 00:03 +0000

печально читать такое...
бред точно... :lol:

общаешься с московскими чиновниками и экономистами и наблюдаешь у них своеобразный интелектуальный голод.
все варятся в одном и том же. питаются одними и теми же слухами..
креатив -.... :shock:
самое главное - очень низкий уровень методологии. какая-то мешанина вместо анализа. :evil:
ну и соответствующие выводы отсюда никого не удивляют уже...
а политика - так вообще никаких комментариев не выдерживает... :(
_________________
идеи становятся материальными, когда они овладевают сознанием масс

Добавлено: 10.11.04, 05:18 +0000

А вот эта лекция полная противоположность того, что писал Найшуль. Политру - все таки молодцы. Не во всем с Родоманом можно соглашаться, но уникально мыслит. Вырезала многое из его экономических предсказаний, попоробую на форум Экономики выложить.

Россия – административно-территориальный монстр

Лекция Бориса Родомана

Самый радикальный вариант изменения нашего административно-территориального деления — это все к черту перекроить по параллелям и меридианам, сделать, как в Соединенных Штатах, заодно прогнать всех чиновников, построить центры регионов в самых пустых местах или на месте самых незначительных нынешних городов.

Я на это так отвечу: наши административно-территориальные единицы, в том числе так называемые субъекты федерации — это уже единицы инфраструктурные, это материальные вещи, а не просто линии на карте. Перекраивать их, это все равно что разрушать здание или сооружение, разрушать коммунальное хозяйство, отключать газ. На это вряд ли кто решится, а если и решится, то получится эффект похуже любой внешней войны, в том числе и ядерной.

Стало быть, этот способ отпадает. Кроме того, не забывайте о том, что в Соединенных Штатах так проводили границу по земле, которую еще только-только колонизовали, а мы тут имеем дело с более или менее обжитой территорией.
Нам угрожает волюнтаризм. Реформа административно-территориального деления беспокоит нашу власть, как зуд, потому что это тоже хороший способ отвлечь внимание от других, более актуальных проблем: чиновники всегда устраивают какую-то имитацию действия, так что это прекрасное поприще для них, — но все-таки они пойдут, видимо, по пути группировки уже готовых единиц. Так всегда и было. Все равно, даже если идет речь о новом сельском районе: не резать же хозяйства, территории колхозов и совхозов — их группируют. Так что, скорее всего, это будет перетасовка. А это означает, некоторое укрупнение: объединят в какой-нибудь федеральный округ или в какой-нибудь край, макрорайон все те же самые области. То есть меняется ранг границы, меняются права властей. Но границы при этом остаются на месте.

Что мы сейчас возрождаем? Царскую Россию? Скорее всего, советскую, андроповскую. Или и ту и другую одновременно, что, конечно, Ленину не снилось и в страшном сне.

Обсуждение

Участвуют: Борис Родоман (лектор), Виталий Лейбин (ведущий), Сергей Милитарев (Ин-т Национальной стратегии), Алексей Титков (Ин-т географии РАН), Алексей Чадаев (“Русский Журнал”), Борис Долгин (Полит.ру) и др.

Лейбин: Мне бы хотелось выступить со стороны нового поколения, которое считает, что, для того чтобы что-то сделать, надо что-то организовать. Вопрос скорее на понимание: правильно ли я понял, что позиция, которая была заявлена в этой лекции, специально была выдержана как позиция, базирующаяся на существенно большем временном интервале, чем тот, что важен для текущего политического обсуждения? Даже на таком большом, что проблемы управления и администрирования не могли попасть под рассмотрение, поскольку циклы администрирования существенно менее длительные, чем экологические.

Но не могли бы мы при этом все-таки понять, как на эту географическую тему с большим временным лагом ложится то, как могут граждане и политики самоопределяться в текущей ситуации? Например, как на действительность географии ложится действительность управления национальными республиками, управления экономическими районами и так далее.

Родоман: Если вы считаете продолжительность человеческой жизни — лет 70 — слишком большим периодом, то чем же нам тогда вообще заниматься? На протяжении моей жизни произошло столько замечательных изменений… Ведь когда я родился, то меня из родильного дома на извозчике везли, это же все в прошлом. Естественно, наша наука география не может заглядывать на тысячелетия, но на 50 лет, на расстояние человеческой жизни мы должны заглядывать и, естественно, мы должны заботиться именно о таких интервалах, а не о том, что сегодня взбрело в голову чиновнику.

Что касается национальных республик, то я писал в “Отечественных записках”, что это камень преткновения, о который должны споткнуться, и, я надеюсь, споткнутся все эти реформы. Как я уже писал, национальные республики, для людей, которые живут там, — это свои государства. Государства пусть вассальные, пусть полупризнанные, пусть игрушечные, как губернаторство Санчо Пансы, но временами это реальные автономии. Эти народы не иммигранты, они не приехали в нашу страну, как в Соединенные Штаты, никакого плавильного котла им предлагать не стоит: они живут в своем ландшафте и не виноваты, что Россия их завоевала.

Сейчас наедут на эти республики — и что? Наедут — сперва это проглотят; сам Шаймиев или сам Илюмжинов проглотит. Но что потом: вы запустите механизм в обратную сторону. Опять возникнут движения за восстановление этнических республик. В общем, на месте сами знаете кого, я бы не стал связываться и оставил бы все это.Но если мы идем на укрупнение регионов, то у нас ничего не получается. Как вы будете соединять субъекты по два или по три? Объедините Башкортостан с Татарстаном и добавите еще что-нибудь в качестве третьего? Будем делать общую столицу или управлять станут по очереди? Может быть, я консерватор, но с моей точки зрения, это полный абсурд. Далее, я считаю, что объединение путем группировок по два или по три самое опасное: это все равно что поселять две или три семьи в коммунальной квартире. Когда там живет десять семей — такие мы тоже видели — там уже возникает самоуправление, проблемы решаются более или менее рационально. А когда там живут две семьи без свидетеля… Если кто-то действительно хочет поссорить, специально поссорить, устроить такую склоку, такую свару, чтобы это стало основной проблемой для нашей страны и забылись все остальные проблемы, которые, естественно, власть решить не может, то это вариант.

Я считаю, что существование этнических республик — это компенсация различным этносам за их ущемленное положение. Как я уже писал, есть этнос французы — есть государство Франция; есть этнос узбеки — есть государство Узбекистан; есть этнос якуты, а вот государства такого, Якутия, которое бы имело членство в Организации Объединенных Наций, почему-то нет, хотя территория у них 3 миллиона квадратных километров. Я считаю необходимым существование этнических республик.

России в ее развитии, к сожалению, не хватает преемственности, она очень часто меняется под влиянием форс-мажорных обстоятельств, которые обычно исходят извне и могут быть как реальными опасностями, так и мнимыми, ложно понятыми. Или же это волюнтаризм, самодурство очередного правителя, который получил, унаследовал страну и переделывает ее по своему вкусу. Меня беспокоит, насколько мало у нас преемственности. У нас много раз зарождалась демократия: самоуправление, земство, городские выборные головы и какие-то там еще — сейчас все это опять ликвидируется. В 90-х годах это в очередной раз вводилось — сколько раз, одно и то же. И профсоюзы у нас были многократно, и кооперация — потом все это зажималось. Хотелось бы, чтобы было больше преемственности в развитии нашей страны.

Последнее, что я хочу сказать в связи с заданным мне вопросом: я специализируюсь на том, чтобы выискивать минусы нашей страны и превращать их в плюсы. Мы видим внешне абсурдную ситуацию со структурой административных единиц: депопуляция, деревни исчезают — нельзя ли это превратить в плюс, нельзя ли пустить это на благо человечества.

Алексеев: Сейчас современная Россия, как и раньше Советский Союз, является крупнейшей, с географической точки зрения, страной, имеющей определенное административно-территориальное деление. В сравнительно недалеком прошлом были похожие сравнительно большие государства. Например, Австро-Венгерская империя или Османская империя, не буду говорить про более отдаленные времена. Не проводили ли вы сопоставление административно-территориального деления этих ранее существовавших государств и не находите ли вы некую общность между тем, что было тогда там, и тем, что у нас сейчас? Можно ли на основе того, к чему пришли те страны, делать предположения о том, к чему придет наша страна?

Родоман: Если вы намекаете на распад, то большой потенциал к нему и сейчас сохраняется у нашей страны. В том числе и административное деление может этому способствовать. Ведь и Советский Союз распадался не как попало, а по готовым единицам, которые для него были сформированы в сталинское время. Даже Сталинская конституция декларировала право республик выйти из состава СССР. Советские конституции сработали уже после того, как советский режим пал.

Естественно, и в рамках Австро-Венгрии или существующего ныне Китая, административно-территориальное деление содержит потенциал распада, потому что если Тибет достигнет независимости, то скорее всего именно в административных границах, которые ему китайцы навязали. Если Синьцзян (Восточный Туркестан) достигнет независимости, чего бы мне лично хотелось, то именно в этих границах. И хотя они искусственны, и были кем-то придуманы, неточно отражают действительность, как и все границы в бывшем СССР, но по ним страна будет распадаться.

Я думаю, что эти страны в какой-то мере однотипны: это империи. Сейчас мы живем в процессе деколонизации, распада империй. Глобальная власть осуществляется в экономическом плане: транснациональные корпорации и так далее. Классические политические империи распадаются, и наша нынешняя Российская Федерация — это все-таки недораспавшаяся колониальная империя. Она явно колониальная, хотя этнический компонент этого колониального портрета уже значительно ослабился, но экономический остается. И в Австро-Венгрии, и в Османской империи, и в Российской много аналогичного, но Россия все-таки уникальное по своим размерам государство и сравнивать его в этом отношении с другими я бы не стал.

Теперь насчет того, радикал я или консерватор. За последние тридцать лет, конечно, кое-что добавилось в моих концепциях. Некоторые вещи, возможно, были и новы. С возрастом каждый человек из революционера становится консерватором. Но это еще не весь ответ на вопрос. Дело в том, что я остаюсь радикалом по отношению к государству в политическом плане. Я это государство не люблю, я чиновников не люблю. Я не доволен тем, что электората в нашей стране больше нет. Какого еще вы хотите радикализма? Чтобы я на Лобное место вышел с плакатом? Пока можно и здесь говорить.

Но где я консерватор, так это в отношении природы, потому что мне ее жалко. Каждый человек сожалеет, когда разрушается среда, в которой прошло его детство. И вы все, молодые, будете такими же консерваторами, в конце жизни вы тоже будете жалеть, что уже нет того, другого, третьего, что было в пору, когда вы были молоды, когда занимались любовью. И консерватор я главным образом в отношении природного ландшафта.

А что касается остальных моих взглядов, то я скорее радикал. Я по своим политическим убеждениям примыкаю к Валерии Новодворской. В чем у меня с ней есть расхождения, так это по сексуальным вопросам. Она недостаточно продвинута, судя по ее давним интервью. А в остальном я с ней солидаризируюсь.

Чадаев: Здесь не так давно выступал Вячеслав Леонидович Глазычев, который нас убеждал в том, что никакого субъекта федерации как целостного образования у нас нет, а существуют только поселения разного типа: города, поселки, села, деревни и так далее. Ваша же схема предполагает наличие некоторой базовой единицы структурирования пространства — региона. Есть некоторый региональный центр, некоторая периферия в виде населенных пунктов, которая от центра по радиусам расходится. Я пока не очень понимаю, кому верить в этом смысле. Это как бы первый вопрос, по которому я хотел бы получить комментарий.

Кроме того, мне хотелось бы несколько более подробно остановиться на вопросе о том, что положено и не положено областному или губернскому, уездному или районному центрам. То есть что именно, какие именно типы объектов позволяют городу претендовать на право быть центром, столицей, если угодно, той или иной территории? Мне понятно, что в дореволюционной ситуации село постольку является селом, поскольку в нем есть церковь, а деревня тем от села и отличается, что в ней церкви нет.

Родоман: Это вопрос или уже выступление? Ну, я отвечу на это. Знаете, не говорите так много, а не то я не запомню.

Почему первичен регион? По многим причинам. Во-первых, потому что я географ и люблю сплошной подход к территории, а подход архитектора, градостроителя — слишком дискретный. Природой они называют зеленые насаждения, как будто их Бог насадил. Они гиперурбанисты, много говорят о городах. Но для меня не существует научной границы между городским и не негородским поселением. Более того: я вообще не понимаю, почему мы придерживаемся этих двух категорий. Никакого научного объективного содержания в различии городского поселения и сельского, города и деревни, нет. До революции в языке существовала масса разных слов, потом выкристаллизовалось три уровня: бывший посад, ныне поселок городского типа (он соответствует местечку в западных губерниях), собственно город, поселение сельского типа. Есть там церковь или нет, это сейчас детали. Не вижу я разницы; когда я занимался этим вопросом, я не нашел объективных научных различий между городом и деревней в нашей стране. Я считаю, что эти термины являются пережитком, как было принято говорить, феодального общества, когда разные поселения пользовались разными привилегиями. Известно, что одни были освобождены от податей, другие не освобождены и так далее. Это пережиток феодализма.

Архитекторы, конечно, делают слишком сильный упор на городской среде. Они из городской среды выходят на сельскую. Поэтому, исходя из моих интересов рассмотрения ландшафта и охраны природы, я рассматриваю регионы.

Должен сказать, что наши регионы, конечно, не заслуживают того, чтобы быть субъектами федерации, ни один из них не заслуживает. Республики достойны того, чтобы быть автономными единицами унитарного государства. Государство de facto унитарное. Почему они субъекты федерации? Когда это они сговорились и основали эту федерацию? И вообще у них во главе сейчас не будут стоять даже выборные чиновники. Я уже объяснял в своей статье, что Российская Советская Федеративная Социалистическая республика стала называться “федеративной” по недоразумению. А когда это потом было унаследовано, постсоветская Россия стала называться федерацией. Сегодня нет никаких оснований называть нашу страну “федерацией”, а эти единицы — “субъектами федерации”. Но автономные единицы у нас должны быть.

Первое замечание насчет сталинской конституции: все, конечно, хорошо, но сама идея о возможности отделения республик в любой момент все-таки ленинская. И Советской Союз строился ровно на этом условии.

В продолжение того, что было в начале первого вопроса. Было сказано, что нельзя разрушать автономные республики. Возможно. Я пытаюсь дальше понять логику того, что можно и что нельзя.

Соответственно, исходя из этого, первый вопрос: а как быть с округами, тоже как бы национальными? И вообще, всякий ли этнос имеет право на такую компенсацию неприсутствия в ООН? Насколько мелким он должен быть? Саамы и так далее — каждому создавать автономию?

Соответственно, если с автономными округами то же самое, то есть их нельзя трогать, нельзя никуда включать, нельзя ничего создавать, то как решать проблему сложносоставных субъектов федерации?

И, наконец, самый последний вопрос. Предложено не менять ситуацию с республиками. При этом в ответ на другой вопрос прозвучала мысль о том, что потенциал распада у России достаточно велик. Или, скажем, что он есть. Соответственно, вопрос: он есть для какого случая? Для случая, когда мы республики сохраняем или когда не сохраняем? Каковы граничные условия, когда этот сценарий распада заработает?Родоман: Конечно, тут я только могу высказывать свои фантазии по этому поводу, но, как я уже говорил здесь в своем выступлении, эта мысль, пожалуй что, только здесь и родилась: действительно, потенциал распада увеличится, если республики будут трогать. Я думаю, что надо различать: с одной стороны, республики Северного Кавказа и Нижнего Поволжья, а с другой стороны северные республики. Мне кажется, что потенциал национального самосознания у коми, удмуртов — я знаю это только со стороны, может быть, плохо — несколько ослаб. Но если затронуть Татарстан, то тут-то и начнется. Ведь там есть еще подпитка из мусульманских стран: есть Турция, есть Ближний Восток. Поэтому мне кажется, что если не хотят распада России, то эти республики лучше не трогать.Конечно, невозможно каждому этносу дать свою территорию. Но я хочу зайти с другого конца: я не сторонник того, чтобы каждый этнос имел свое государство, свою территорию, но, во-первых, не надо отнимать то, что уже есть, и во-вторых, я хочу напомнить на примере нашей страны, как исчезли многие этносы только потому, что у них была отобрана или им не была дана территориальная автономия. Вот в советское время только сформировали такой этнос, как шорцы: это как бы татары, которые живут в основном в пределах нынешней Кемеровской области. Хотя это тоже спорный вопрос: почему их выделили; может быть, шорцы были искусственно созданы в советское время. Но был такой этнос. Были школы, которые работали на этом языке, алфавит — все было. Как в 1936 году национальный район ликвидировали, так все исчезло.

Талыши не приобрели автономию в составе Азербайджана, и что же получилось? — Угнетение. Я был в талышском районе, там по-талышски даже русские дети говорят. Талышский язык так же отличается от азербайджанского, как русский от английского, если не больше. Это разные народы с разным типом культурного ландшафта. Одни живут в саманных домах, другие в домах с остроконечными крышами. И тем не менее, было приказано: не быть талышами, быть азербайджанцами.

Я вам скажу, что национальный гнет в нашей стране существует не только в виде пресловутой русификации: другие народы среднего размера душили малые народы. Есть такой народ тофалары — их объявили тувинцами, заставили пасти скот. Они там медвежью кровь пили, если медвежье мясо, теперь их заставили пасти коз. Все время было какое-то насилие над этносом.

А если был бы национальный район, то во главе стоял бы администратор “титульной национальности”. У своего чиновника есть родственники; чиновник, принадлежащий к тому же этносу, мог бы способствовать его сохранению.

Опять же, вопрос: надо ли сохранять малые этносы? Надо ли сохранять языки? Я исхожу из такого постулата, что разнообразие рас и культур есть богатство цивилизации. Может быть, с этим можно спорить, но, опять же, если мы почему-то заботимся о сохранении редких видов животных, значит, мы должны заботиться о редких видах людей, этносов. Это логично. Если для сохранения редких животных мы создаем заповедники, национальные парки, зоопарки, то почему нам не устроить нечто подобное и для малых народов. То есть резервации в том или ином смысле. Может быть, я не прав. Может быть, надо, чтобы поскорее исчезли всякие различия. Но почему-то я сейчас придерживаюсь концепции, что различия — это богатство.

Долгин: Но по отношению к способам сохранения национальных различий ведь есть два классических подхода. Условно говоря, Розы Люксембург — национально-культурная автономия; и, условно, ленинский, связанный с проблемой права на самоопределение. Вы вполне сознательно придерживаетесь второй линии?

Родоман: Да, так говорит мой опыт наблюдения за тем, что происходит в нашей стране; прожил я в ней свыше 70 лет и видел, как это все было. Если мы действительно считаем ценными национальный язык и культуру, то в нашей стране в условиях посттоталитарного, полутоталитарного общества культурная автономия делу не поможет, а территориальное объединение пригодится. В другой ситуации, возможно, и нет. Просто исхожу из того, что я здесь видел.

Долгин: И все-таки насчет сложносоставных субъектов…

Родоман: Пожалуйста. Меня удивляет вся эта шумиха с объединением округов со своими краями. На географических картах, которыми я пользуюсь и которые были изданы в этом году, они по-прежнему являются частями этих областей. На любой географической карте вы увидите, что Тюменская область состоит из районов, непосредственно подчиненных Тюмени, и двух округов. Усть-Ордынский Бурятский автономный округ входит в Иркутскую область, а Агинский Бурятский автономный округ – в Читинскую. А то, что они при этом числятся наравне с субъектами Федерации – это, конечно, полный абсурд.

Какой смысл имеет Ханты-Мансийский или Ямало-Ненецкий автономный округа в наши дни, когда титульные этносы там в ничтожном меньшинстве? Название округов должны напоминать людям, за чей счет они получили сове национальное благосостояние. Элита нашей страны разбогатела благодаря разрушению традиционного культурного ландшафта и быта народов Сибири и всего так называемого Крайнего Севера. В Соединенных штатах сейчас очень любят индейцев, после того, как их в значительной мере истребили; теперь их превозносят в художественной литературе и в кино. Пора и нам вторично полюбить свои малые народы. (в первый раз мы их любили в советское время, в разгар “дружбы народов”).

Я полагаю, что этнонимный автономный округ должен существовать при любом (в процентах) “национальном составе”, как памятник жертвам колониализма, как упор совести, как символ долга огромного народа перед малым народом, который почти исчез от соприкосновения с европейской (в данном случае, русской) культурой. Впрочем, я пришел сюда не для того, чтобы излагать свои политические взгляды и проекты. Вы меня на это спровоцировали, поскольку мы все-таки находимся в Полит.ру. Я думаю, что моя роль – если в какой-то степени оставаться ученым – напоминать и предостерегать. Строго говоря, миссия науки даже не в том, чтобы излагать факты, а в том, чтобы объяснять, что бывает, что может быть при определенных условиях.

В общем, у меня есть обоснованные опасения касательно непродуманной, поспешной перестройки административного деления. Я не считаю такую перестройку насущно необходимой. Я убежден, что существующая сетка административных регионов нисколько не мешает ни социальной политике, ни борьбе с терроризмом, а вот отвлечь от этих задач административная реформа нас вполне может.
_________________
Мнение не бывает истинным, или ложным, а лишь полезным или бесполезным ( Шри Ауробиндо)

Добавлено: 25.11.04, 04:10 +0000

Интересное мнение профеесионалов в своей области.

Standard & Poor's присвоило Иркутской области долгосрочный кредитный рейтинг по заимствованиям в иностранной валюте на уровне B
"Повышение рейтинга в дальнейшем будет зависеть от улучшения ситуации с накопленной кредиторской задолженностью, стабилизации положения в сфере управления и политической сфере, прогресса по давно ожидаемым экономическим проектам, а также преемственности проводимой Иркутской областью консервативной финансовой и долговой политики", - добавил Борис Копейкин.

С другой стороны, на рейтинг могут оказать отрицательное воздействие значительное ухудшение финансовых показателей области, продолжающийся дисбаланс между доходами и расходами на местном уровне, а также возможные негативные последствия интеграции области с Усть- Ордынским Бурятским автономным округом.
_________________
идеи становятся материальными, когда они овладевают сознанием масс

Добавлено: 25.11.04, 04:34 +0000

Т.е. после победы Малеева в УО, после назначения Квашнина, после принятия путинского пакета следует ожидать второй волны наступления на округа и республику? В смысле укрупнения.

Добавлено: 25.11.04, 06:31 +0000

Фиг его знает. Но общая линия такова. Вот уже по Кавказу утки засылают о формировании Кавказского края из всех республик со столицей во Владикавказе.
Одно понятно, с нашей властью, не подконтрольной, не подотчетной, с авторитарными замашками, ожидать стоит всего.
_________________
Бизнес-консультации, оценка теперь и в Улан-Удэ

Добавлено: 30.11.04, 12:26 +0000

Этот Квакшин в УУ высказался примерно так, что "никакого укрупнения бурятских автономий ни в жисть не будет идти "сверху", все это клевета, а укрупнение если надо, то решать будет НАРОД, волеизявление ЛЮДЕЙ. Он особо подчеркнул, что для этого есть такая штука как РЕФЕРЕНДУМ.
Т.о. гееральная линия властией осталась точно такой же, как в начале сего года. Они тогда ТОЧНО также говорили. Под народом они понимают НАСЕЛЕНИЕ, под ЛЮДЬМИ - электорат, под референдумом - волеизъявление не бурятского народа, а населения куска территории в составе РФ.
ЗЫ: охраяли его офигительно. Автоматчики стояли уже за км от резиденции. Пробки на дорогах были такие, что от Червяков на Арбате до Почтамта ехал 23 минуты.
Охраняли очень плотно. Ни разу не видал такого.
Мелочь, а приятно. :lol:

Обсуждаемое