Mongoly v WWII

Добавлено: 06.03.05, 10:24 +0000 **Mongoly v WWII**

Proshu pomoshi u vsekh tekh, kto vladeet kakoi-libo infoi po sabju ili po uchastiyu mongol'skikh soldat v Velikoi Otechestvennoi.
Budu priznatelen vsem otozvavshimsya

Добавлено: 06.03.05, 11:47 +0000

Ну если ты имеешь в виду ВОВ,а не 2 мировую, то ,вряд ли, там участие принимали халха, а вот буряты и калмыки очень даже. Известно много солдат из Бурятии. Хотя к сожалению, помню одного - Номоконова, но читал статьи о других, которые в частности были снайперами.
У меня дед под Ленинградом фашистов бил,.
_________________
Money 4 nothing, chiks 4 free

Добавлено: 06.03.05, 13:56 +0000

А еще был Калмыцкий Национальный Орден, там калмыки и буряты на стороне Германии воевали.
_________________
"Это невозможно!" - сказала Причина. "Это безрассудство!" - заметил Опыт. "Это бесполезно!" - отрезала Гордость. "Попробуй..." - шепнула Мечта.

Добавлено: 07.03.05, 00:03 +0000 **Re: Mongoly v WWII**

Добавлено: 07.03.05, 19:46 +0000 **Re: Mongoly v WWII**

Добавлено: 08.03.05, 06:41 +0000 **Re: Mongoly v WWII**

Добавлено: 08.03.05, 06:42 +0000 **Re: Mongoly v WWII**

Добавлено: 08.03.05, 06:52 +0000

After Hitler invaded the Soviet Union in September 1941, Goebbels invited to Berlin several prominent Kalmyks from Belgrade, Paris, and Prague to help with a propaganda campaign. The Nazis wished to win the Kalmyks to the German side against the Russians and never sent any of those under their rule to concentration camps. Thus, Goebbels organized this nucleus into a committee to free the Kalmyks from the Communist regime. In this connection, he helped them print a Kalmyk language newspaper and used them to broadcast radio news in Kalmyk directed toward Kalmykia.

When the Nazi Sixteenth Panzer Division under Field Marshal Mannstein took Kalmykia early in 1942, three members of this committee accompanied them. A number of Belgrade Kalmyks also participated in the invasion, having joined the German army after the Nazi occupation of Serbia in April 1941. The people of Kalmykia greeted the German army with butter and milk, the traditional offering to welcome guests, as liberators from Stalin’s oppressive rule. The Germans said they would dismantle the collectives and would divide and privatize the land. They allowed the Kalmyks to practice Buddhism once more. In response, the Kalmyks exhumed the religious texts they had buried for safekeeping and built a makeshift temporary temple. In November and December 1942, however, the Red Army retook Kalmykia and destroyed everything the people had rebuilt.

The German troops invited the Kalmyks to retreat and continue the fight with them. About five thousand joined the Nazi military, forming the Kalmykian Voluntary Cavalry Corps. Only a few woman and children accompanied them. The Kalmyk troops fought with the Nazi army behind the lines, especially around the Azov Sea. The majority of the Kalmyk population, however, remained in Kalmykia. In December 1943, Stalin declared them all German collaborators and deported the lot to Siberia. They returned only during the Khruschev era, between 1957 and 1960.
In the early autumn of 1944, in the face of the imminent Russian invasion of Serbia, many Belgrade Kalmyks fled to Munich Germany to avoid Communist persecution. A learned Buddhist teacher and several monks accompanied them. At the end of 1944, the Kalmyk cavalry troops that survived in Russia, together with their families, retreated with the German army. About two thousand went to Selesia Poland and fifteen hundred to Zagreb Croatia, where they were reorganized to fight against the partisans.
Thus, although a number of Kalmyks were in Germany and Nazi-held territory in the final months of the war, only a few were in the Berlin area, still engaged in propaganda work. The Kalmyk soldiers in Nazi uniform were in Poland and Croatia, not in Germany. Although several Kalmyk monks performed Tibetan Buddhist rituals in the Kalmyk barracks and homes in Nazi-held territory, they prayed for peace and the welfare of all beings. No Tibetans were among them and they did not conduct “occult” ceremonies for a Nazi victory, as some postwar occult accounts report.
After the war, the Kalmyks left in Western European countries were interred in displaced persons camps in Austria and Germany, especially in the Munich area. Released in 1951, they settled first in Munich. Later that year, the Anna Tolstoy Foundation resettled the majority of them in New Jersey, USA. Tito handed those left in Serbia over to the Soviets, who promptly deported them to Siberia.

http://www.berzinarchives.com/kalachakra/mistaken_foreign_myths_shambhala.html
_________________
политолог по призванию.

Добавлено: 08.03.05, 06:55 +0000

во время штурма рейхстага в подвале были найдены трупы буддистских монахов.
Я полагаю что это были калмыки.
так как Гитлер был помешан на Тибетском буддизме (использовал свастику например) я не исключаю этого варианта.
_________________
политолог по призванию.

Добавлено: 08.03.05, 06:59 +0000

http://forum.axishistory.com/viewtopic.php?t=36460
_________________
политолог по призванию.

Добавлено: 08.03.05, 08:34 +0000

_________________
политолог по призванию.

Добавлено: 08.03.05, 08:39 +0000

О чем рассказал обер-лейтенант

“При отступлении немцы угнали за собой много молодежи”… Сколько лет большевицкая пропаганда скрывала, что молодые казаки уходили воевать против Советской власти! Уходили обычно добровольно, с благословения родителей – воевать за свой Дон, бить прихвостней комиссаров, оставивших на казачьих землях свой кровавый след. Это уж потом родственникам ушедших было выгодно говорить: “Угнали!” Власти вроде бы соглашались, но долго еще по мелочи и по крупному прищемляли стариков и редких уцелевших “угнанных”.

Казаки бились насмерть – даже тогда, когда экзальтированные геббельсовской пропагандой немцы считали, что обороняться невозможно. Вот что поведал в своих воспоминаниях теперь уже более чем 80-летний обер-лейтенант Курт Майэель:

“В ноябре была окружена под Сталинградом армия Паулюса. В январе началось отступление с Кавказа. Стала отступать и неудачно дислоцированная 4-ая танковая группа Гота. В Ростове появились отступающие казачьи подразделения атамана Краснова и горские ополчения Азды Болдырева. Меня вызвали в штаб ростовского гарнизона и приказали возглавить сводный батальон из прибывших ополченцев. У меня был хороший переводчик из местных немцев, Отто Шульц. Распределив обязанности между командирами взводов и усилив охрану привокзальных улиц, я расставил русских ополченцев по квартирам, где они могли следить за подозрительными передвижениями в районах возможного совершения диверсий. Таким образом, мне удалось предотвратить восемь попыток нападения партизан.

Когда 7 февраля в район вокзала пробился батальон русских, перешедших Дон по льду, я уже представлял, где они могут нанести удар. Я позвонил в штаб и мне прислали четыре танка и несколько пушек. Переодев несколько кавказцев из числа ополченцев и снабдив их документами, я послал их в расположение русских. Это было 12 февраля. Что там произошло, я так никогда и не узнал, но группа не вернулась.

Как мы узнали, русские прорвались в Матвеево-Курган и Неклиновку. Мы оказались в окружении, начались уличные бои. Хаос и паника царили страшные. Я приказал идти на прорыв. Азда Болдырев со своими горцами отказался выполнить приказ, а казаки со своим командирам Пустовойтовым приняли круговую оборону и стали требовать, что бы, немцы, последовали их примеру. Я выстрелил вверх и сказал Пустовойтову, что если он не выполнит мой приказ, я расстреляю его как дезертира. В это время казаки открыли огонь по моим солдатам, а Пустовойтов выстрелил в меня.

Я попал в плен. Очнулся уже в лазарете. Кругом стонали тяжелораненые. Позже мне сообщили, что казаки погибли все, в плен никто не сдался. После ранения я ослеп, и, сколько врачи не пытались вернуть мне зрение, у них ничего не вышло.

Мне уже скоро 80, но я хорошо помню день, когда потерял зрение, как-будто все было вчера. Не знаю, предали ли мы немцы, своих друзей по оружию, тех отчаянных казаков, но тогда я понял одно: они дрались насмерть”.

Конечно, хорошо бы послушать самого обер-лейтенанта. Построение рассказа мне кажется каким-то искусственным – но при перепечатке переводчик или редактор могли сгладить острые углы. Может быть, не договаривает немецкий офицер – а не оставлены ли были казаки как заслон для отступающих? Оттого и чувство вины.

Коммунистам и горе-патриотам до сих пор трудно признать, что с красной армией сражались многие русские, россияне. Но и рассказанного слепым офицером достаточно: казаки сражались с преступным режимом, до конца защищали последние пяди казачьей земли. Не жалея своих жизней, ведомые верой, что бьются за свободу, за торжество справедливости. За Родину.

Остается добавить, что упоминаемый Азда Болдырев – не горец, как не вполне точно пишет обер-лейтенант. Имя Азда – чисто калмыцкое (болдырями у нас на Дону называли детей от мешанных браков: отец русский казак, мать - калмычка). Соответственно, речь идет о калмыцком отряде, вместе с русскими казаками бившемся до конца в том бою
_________________
политолог по призванию.

Добавлено: 08.03.05, 10:16 +0000

Добавлено: 10.03.05, 04:13 +0000

K skazannomu Zorigo kasaemo mongol'skikh kursantov:
V 1942g. sredi slushatelei Akademii snabjenija i tyla Krasnoi Armii byla gruppa mongol'skikh cirikov.
Izvestno takje, chto Mongoliya bezvozmezdno postavlyala zoloto v gody voiny SSSR. Ne berya v raschet i to, chto mongol'skaya konina stoyala na prodovol'stvii Krasnoi Armii.

Добавлено: 15.03.05, 04:29 +0000

batrun a mojno yesho informatsii interesno je
mangalai general tsogiin tuhai haana sonsson yum be?

Обсуждаемое